Назначение новым главой Министерства по атомной энергии Александра Румянцева многие восприняли как сигнал: показалось, отношение российского руководства к ввозу импортного ОЯТ меняется. Однако, как выясняется, новый министр является не менее последовательным апологетом ввоза ОЯТ. Свою позицию Александр Румянцев изложил на состоявшейся в Госдуме пресс-конференции, где побывал наш корреспондент.
- Александр Юрьевич, до последнего времени вы возглавляли Курчатовский институт, который не входил в структуру Минатома. Не сложно ли ученому, отдавшему большую часть жизни фундаментальной науке, руководить "практическим" ведомством?
- Действительно, в Курчатовском институте я проработал 32 года, придя туда молодым специалистом после Московского инженерно-физического института. Вся моя сознательная жизнь прошла на ядерных реакторах, ускорителях, а эксперименты - в нейтронно-гамма-рентгеновском фоне. Так что профессионально я сталкивался со всеми видами ядерных и физических излучений.
Отечественная атомная отрасль возникла как раз в стенах Курчатовского института, произошло это в 1943 году с появлением на свет лаборатории © 2. Только в 1991 году Борис Ельцин издал указ, согласно которому Российский центр АН "Курчатовский институт" получил автономию. Однако связи с Минатомом оставались самыми тесными. Так что все проблемы, как вы выразились, практического ведомства мне хорошо известны.
- Отношение российского населения к Минатому далеко не самое лучшее, и не надо объяснять почему. Не смущает ли это нового министра?
- Русский человек многострадален и в силу этого воспринимает атомную энергетику трагедийно. Одна из моих целей - разрушить этот страх. Прежде всего надо понять, что время дешевых энергоресурсов в стране прошло. Согласно прогнозам, к 2020 году добыча газа на месторождениях Западной Сибири упадет с 72 до 14 процентов общероссийского уровня. Открываются в основном мелкие и средние месторождения, требующие многократного увеличения капитальных вложений. Но на них рассчитывать не приходится - запасы нефти и газа иссякнут через какие-нибудь 25 - 30 лет, а угля - через 50.
Необходимо понять и то, что отечественная энергетика уже сегодня оказалась в кризисе. Ведь доля газовой составляющей в ней - 65 процентов, а в европейской части страны - 86! То есть зависимость от одного вида исчерпаемого энергоресурса превысила уровень энергетической безопасности. Вывод один: Россия нуждается в переходе на неисчерпаемые источники энергии. И в первую очередь антропогенно возобновляемую - атомную.
- Ваше личное убеждение - атомная энергетика безопасна?
- Ядерная энергия и излучения опасны прежде всего для первопроходцев. Все первооткрыватели, начиная с Марии Склодовской-Кюри, подвергали свое здоровье большому риску.
Нынешние ядерные технологии вызрели, время бездумных рисков прошло. Разве стали бы, например, французы строить свою энергетику на основе АЭС? А ведь французские атомные станции сегодня нарабатывают до 80 процентов всей электроэнергии страны! Существенные доли в общий энергетический котел своих стран дают атомные станции США, Японии, Германии, Швеции. И в России сегодня эта доля достигает 15 процентов, а для европейской части страны - 22.
Теперь, если говорить об экологии... Обычная угольная ТЭЦ выбрасывает в атмосферу за год до тысячи тонн урана. АЭС - ноль. Все тепловые станции выбрасывают парниковые газы - двуокись углерода, окись азота, угольные - двуокись серы и сотни миллионов тонн золы. АЭС - ноль. Производство атомной энергии дает только твердые отходы, в том числе и отработанное ядерное топливо. Если сложить все ОЯТ, наработанное всеми 29 российскими реакторами за год, наберется один вагон. Атомная энергетика наносит природе минимальный ущерб, за ней будущее.
- И все же как сбросить со счетов ядерные трагедии? Кыштымскую, происшедшую в 1957 году, чернобыльскую?
- Не спорю, эти аварии бросают тень на всю отрасль. Но вместе с тем подтверждают: как и всякие другие высокие технологии, атомная энергетика нуждается в грамотном обращении. К слову, Чернобыльская АЭС подчинялась в то время Минэнерго, где дисциплина, культура производства были ниже, чем на предприятиях Министерства среднего машиностроения. Один из наших основных принципов сегодня - максимальная безаварийность всех наших объектов по всем параметрам.
А радиационные "хвосты", порожденные программами создания ядерного оружия и становлением мирного атома, мы обязаны убрать. Свою ответственность перед народом мы ощущаем в полной мере. Но так как эта задача требует огромных средств, деньги решили попытаться заработать сами.
- Вы имеете в виду импорт ОЯТ?
- Не только импорт, но и временное хранение, а также переработку облученного топлива. Собственно переработкой занимаемся с 1977 года. У нас есть опыт, технологии, производственные мощности. Ведь прежде чем пускать топливо в переработку, его необходимо выдержать от 25 до 30 лет в специальных влажных хранилищах.
Уже сегодня мы готовы разместить 4 тысячи тонн ОЯТ в хранилище под Красноярском. А если реконструируем находящуюся по соседству пристройку, то мощность увеличится до 9 тысяч тонн. Реконструкция потребует 250 - 300 миллионов долларов. Но поскольку мы готовы принять 20 тысяч тонн импортного топлива, заработав 20 - 21 миллиард долларов, сумма это реальная.
На полученные деньги мы наконец сможем достроить и перерабатывающий завод РТ-2 под Красноярском. На эти цели уйдут 2 миллиарда долларов, но тогда мы решим проблему переработки ОЯТ на столетие!
Наши специалисты подготовили очень простой, но достаточно красноречивый экономический расклад. Примем за условную единицу 1 килограмм топлива. Так вот, за его приемку мы получим от клиента 1 тысячу долларов. Из них 50 долларов пойдет на строительство дополнительного влажного хранилища, 1 доллар в год потребуется на надзор за содержанием топлива, 400 долларов - на сооружение завода по переработке ОЯТ, 300 долларов мы собираемся потратить на социальные и экологические программы.
- Александр Юрьевич, что будет по прошествии 25 - 30 лет?
- ОЯТ - это никакие не отходы, как говорят у нас многие. В нем 95 процентов полезного вещества - двуокиси урана-238, являющегося сырьем для свежего реакторного топлива. Отходов, которые действительно придется захоронить, в ОЯТ считанные проценты.
После 25 - 30 лет, когда активность топлива снизится, оно будет подвергнуто переработке. В реакторах на быстрых нейтронах это делается мгновенно. А после дообогащения на заводе в Электростали ОЯТ превратится в готовый товар - свежее топливо. В быстрых реакторах его можно использовать вновь и вновь, то есть мы получим поистине бесконечный энергетический ресурс.
То есть мы станем обладателями огромных запасов сырья для работы отечественных АЭС, а также сможем продавать свежее топливо за рубеж. Мало того, ученые утверждают, что лет через 40 все благородные металлы - палладий, рутений, рений - будут добываться только из ОЯТ, так как их запасы на Земле будут исчерпаны. Словом, мы предлагаем проект чрезвычайной рентабельности.
- Есть ли другие страны, стремящиеся, подобно России, заполучить ОЯТ на переработку?
- Это Франция и Великобритания, обладающие технологиями по переработке облученного топлива. Англичане ведут переговоры с Болгарией о приеме топлива с построенных нами АЭС. Оказывается давление на Украину и Финляндию. Так что с мирового рынка ОЯТ нас действительно выдавливают.
- Ваш предшественник на этом посту настаивал, чтобы полученные средства (20 миллиардов долларов) перечислялись на счета Минатома, не поддающиеся проверке. Каким образом можно будет проконтролировать прохождение этих средств?
- Мы предлагаем максимально открытую модель. По поставке каждой партии ОЯТ заключается соглашение на уровне правительства. Затем средства через специальный бюджетный фонд Минатома определенной строкой входят в федеральный бюджет. В бюджете предусматривается полная отчетность - куда, на какие цели и что ушло.
К контролю за средствами будут допущены все - ведомства, депутаты всех уровней, общественность. Мы будем приветствовать создание попечительского совета, в который смогут войти представители всех групп населения, в том числе и зеленые.
Подготовила Лина ЗЕРНОВА