На очередной пресс-конференции "Водоканала", посвященной работе завода по сжиганию осадка сточных вод, что на острове Белый, руководители предприятия не без гордости рассказывали, что на заводе в огромных печах сжигается 60 процентов городской грязи, отфильтрованной из канализации. Вот уже два года большая часть илового осадка не вывозится за город. Зола же пускается на производство кирпичей.
Иловый осадок - весьма токсичная жижа, в которой хватает всего: и тяжелых металлов, и хлорорганики, и яиц гельминтов... Так что образовавшиеся за последние 20 лет 150 гектаров ядовитых топей стали серьезной городской проблемой. Ведь их содержимое при недостаточной изоляции способно просачиваться в грунтовые воды. Кроме того, свободных площадей для новых иловых карт под пятимиллионным Питером нет. Словом, французская технология стала для Санкт-Петербурга палочкой-выручалочкой.
Единственная тень на имидже завода - возможные выбросы диоксинов. И она обрела четкие контуры после состоявшегося в конце января в администрации Санкт-Петербурга рабочего совещания, на котором было заявлено, что завод на острове Белый является одним из сильнейших на Северо-Западе источником диоксинового загрязнения.
Это заявление прозвучало из уст главного токсиколога города профессора Георгия Ливанова - одного из основных разработчиков городской программы "Диоксины". Солидарность с Георгием Александровичем выразил и его коллега профессор Вениамин Худолей.
Вот почему "Водоканал" счел нужным сделать ход конем - предоставить прессе собственные сведения.
В предложенных журналистам пресс-релизах содержались данные лаборатории НИИ гигиены и профпатологии Минздрава РФ. Согласно им дозы диоксинов, выбрасываемые из заводской трубы, в пять раз ниже проектного допуска. А в санитарно-защитной зоне, и в частности у жилого дома на Канонерском острове, доза диоксинового загрязнения оказалась вообще ничтожной - 0,00036 от допустимой нормы.
Программа "Диоксины" разрабатывается в Петербурге вот уже три года и является уникальной в России попыткой оценить степень "зашлакованности" большого города этими стойкими органическими загрязнителями. Дело в том, что попытка развернуть федеральную диоксиновую программу ничем не закончилась - средства, не успев дойти до регионов, "рассосались" в Москве. Так что Питер, решивший финансировать ее самостоятельно, - исключение.
Три года исследований показали, что ситуация с диоксиновым загрязнением в многомиллионном городе непростая.
Загрязнены практически все транспортные магистрали. Далека от благополучия обстановка на Литейном, Гражданском, Пискаревском, Московском, Лиговском проспектах, не стал исключением и Невский проспект. То же самое относится и к набережным - Арсенальной, Пироговской, Октябрьской, Обводного канала, Университетской. Обнаружены и наиболее грязные пятна. Это свалка на улице Казакова в Угольной гавани (более 300 ПДК), территории у Приморской свалки (900 ПДК), районы у ТЭЦ-15 у станции Броневой (около 300 ПДК), Университетская набережная в районе СПбГУ (400 ПДК), угол Левашовского и улицы Ленина (400 ПДК)... Всех мест не перечислить, хотя пока проведены только выборочные исследования.
Для точности необходимо пояснить: анализы почв в указанных местах проводились на содержание полихлорбифенилов (ПХБ) - попутчиков диоксинов. Прежде всего потому, что таковые не требуют дорогостоящей аппаратуры - денег-то у города в обрез. Но уже и эта информация красноречиво говорит об одном: Петербург оказался в диоксиновом капкане.
Как известно, диоксины породил технический прогресс, и прежде всего технологии, связанные с термической обработкой хлорорганических соединений. Если еще проще - они образуются при сжигании веществ, содержащих хлор.
Разносимые ветрами диоксины "опыляют" траву, которую ест скот, попадают в водоемы, а затем - через планктон - в рыбу. Вместе с пылью оказываются в наших организмах. И все-таки львиная доля диоксинов попадает к человеку с пищей. Поскольку яды имеют свойство растворяться в жирах, особенно много их могут содержать яйца, сметана, сливочное масло, жирные мясо и рыба. Но находиться они могут и в овощах, выращенных на загрязненных почвах. У кормящих матерей диоксины попадают в грудное молоко, то есть жертвой безумного хозяйствования человека становятся даже младенцы. Попадая в живые организмы, эти вещества, не имеющие ни вкуса, ни запаха, вызывают поражение иммунной и эндокринной систем, рак, аллергические реакции, отставание в развитии...
Страны Запада уже поняли, со сколь опасным врагом имеют дело, и борются с диоксиновым загрязнением уже много лет.
Например, пять лет назад правительство США наложило мораторий на строительство мусоросжигательных заводов. От строительства таких заводов отказалась и Швеция. Австрия с 1992 года запретила использование всех хлорсодержащих компонентов в товарах бытового назначения - красках, клеях, пропитках. Более того, в стране прекращено использование медицинского оборудования из ПВХ, оконных рам, других строительных конструкций. Страны Скандинавии плюс ко всему отказались от отбеливания хлором бумаги, а также использования упаковочных материалов и бутылок из ПВХ. Перечислить все невозможно - у каждой страны имеется своя обширная программа ликвидации диоксиновых источников.
Все правительственные программы в этих странах родились под давлением населения, а ведутся под неусыпным контролем общественности. Никаких белых пятен или информационного замалчивания диоксиновой темы там нет. Результаты налицо - уровень присутствия токсикантов в окружающей среде начал снижаться, диоксиновая чума пошла на спад.
Но Россия, как всегда, славится своей спецификой. Много ли знает население Питера о наступлении на город ядов номер один? Наказывают ли ПРЭУ и РЖА бравых дворников, поджигающих мусор в баках и контейнерах? Предлагают ли заводам отказаться от ПВХ-тары? Выявляют ли Госсанэпиднадзор и ГИБДД подпольных торговцев этилированным бензином? Готовы ли предприятия - производители диоксинов отказаться от вредных технологий? Готовы ли они вообще вести переговоры со специалистами и учеными?
В сентябре сотрудников профессора Ливанова не пустили на территорию завода "Водоканала" на острове Белый: специалисты хотели взять пробы в соответствии с городской антидиоксиновой программой. Не помогло и письмо, подписанное заместителем главного санитарного врача Санкт-Петербурга.
Дело в том, что все отечественные порошки, чистящие средства, в том числе активно рекламируемые "Аси" и "АСы", содержат хлор, который попадает в сточные воды. Десятки тонн попадают в воду в процессе ее хлорирования. Для того чтобы яды выгорели, температура в печах должна быть не меньше 1100 - 1200 градусов. В топках же завода она меняется от 700 до 850 градусов, то есть создается идеальная среда для образования токсикантов.
Как считают авторы питерской программы, Санкт-Петербургу необходимо срочно взяться за инвентаризацию источников загрязнения и мониторинг. Город должен знать, откуда берется грязь, в каких количествах и где накапливается. И если средства на мониторинг, как утверждает Вениамин Худолей, Петербург найти сможет, то инвентаризация - то есть выяснение всех источников загрязнения - окажется более дорогой.
Но самый насущный момент сегодня - принятие ЗакСом Санкт-Петербурга соответствующего законодательства. Для того чтобы программа заработала в полную силу, нужна целая система нормативно-правовых актов, которые бы обеспечили законодательную систему контроля и ликвидации диоксиновой опасности. И тогда, как утверждают Вениамин Худолей и Георгий Ливанов, выбраться из диоксинового капкана Петербург сможет уже в ближайшие пять лет.
Лина ЗЕРНОВА